Однажды, перебирая бабушкины вещи на старом чердаке, Максим случайно нащупал в кармане старой куртки нечто необычное: крохотную коробочку из дерева, гладкую и чуть светящуюся изнутри, с тонким швом на крышке. Казалось, что коробочка чуть слышно жужжит — будто в ней спит стайка ленивых шмелей.
Максим только прикоснулся к крышке, как всё вокруг поплыло, завертелось, и вдруг он оказался посреди маленького города. Дома здесь были словно сшиты из разноцветных тряпочек, тротуары были из стеклянных шариков, деревья — полные шёпота и маленьких дверок. Жители города казались очень странными: у кого-то голова украшена венчиком из проволоки, кто-то носил зонтик вне зависимости от погоды, у кого-то вместо шапки крутилась мельница.
Максим шёл среди чудес города, когда вдруг заметил поблизости мальчишку с большой шестерёнкой на шапке. Тот прыгал по узкой, скользкой дорожке прямо у яркой лужи, перегонял по ней маленькую игрушечную лодочку. Максим захотел что-то спросить и окликнул мальчика. Тот засмеялся — и вдруг, оступившись, сам плюхнулся прямиком в середину лужи. Лужа оказалась куда глубже, чем выглядела, и Максим с испугом заметил: мальчишка начинает тонуть, барахтается, зовёт на помощь. На какой-то миг Максим замешкался — ведь он был виноват: он окликнул мальчика, отвлёк, а тот из-за этого запутался в своих длинных шнурках.
Максим тут же бросился к краю, протянул мальчику руку и, с трудом вытянув, помог выбраться из волшебной воды. Мальчишка шумно отдувался, отряхивался и вдруг, посмотрев Максиму в глаза, с радостной улыбкой громко поприветствовал:
— Сияй, идущий по радуге!
А затем, будто это само собой разумеется, добавил с широкой искренней улыбкой:
— Пусть солнечные лучи улыбаются тебе.
Максим сразу понял, что вторая фраза была благодарностью — как и многое в этом городе, тут и не надо было объяснять слов.
Мальчика звали Вирикус. Он показал Максиму улицы и закоулки, рассказал о чудесах, какие только тут возможны, и город этот был полон странных дел и удивительных забот, каких не найти в обычном мире. Максим бывал тут ещё несколько раз: стоило только открыть жужжащую коробочку, и он вновь оказывался среди чудес. Но со временем заботы пришли сами собой, и однажды Максим вдруг понял, что город больше не зовёт его; воспоминания о нём постепенно стали бледнеть, словно сон на рассвете.
Много лет спустя сын Максима, Кирилл, нашёл на том же чердаке старую куртку и сунул руку в старый-добрый карман. Нащупал нечто крохотное — оно чуть дрожало и тихо жужжало в ладони. Для мамы, которая стояла всего в нескольких метрах и гладила свитер, прошёл всего миг — а для Кирилла за это время успел промчаться целый день, полный приключений.
Он оказался в том же знакомом городе, встречённый мальчиком с шестерёнкой на шапке, словно время для него вовсе не двигалось. Может быть, в этом городе оно течёт по своим, особенным законам. Кирилл вернулся обратно так быстро, что мама только пожала плечами: приснилось, наверное. Но папа, заметив сияние в глазах сына, просто посмотрел ему в глаза и мягко сказал:
— Пусть солнечные лучи улыбаются тебе.
Быть может, этот город — лишь игра воображения. А вдруг он совершенно настоящий? Может быть, именно тебе — тому, кто не боится мечтать, — однажды откроется дорога в Город в кармане. Ведь порой ключ к чуду — это просто поверить в него.